Диалогическое «эхо»
05.10.2016
Понимаю: речь идет о детали, хотя в сюжетном развороте и важной, однако все же детали. И тем не менее в рамках гениальной комедии она приобретает некий гиперсмысл - в ней уже тихо дремлет грядущий диалогический взрыв - громадное расширение человеческого духа, в муках перебарывающего катехизисный речевой устав, где «все прямо и просто одно из другого выходит» (слова Ивана Карамазова). Смотрите фильмы 2017 года список.
Из исходной, стартовой сюжетной ситуации («жмет до смерти») выветвляется и основная тональность и атмосфера комедии: призрачность, полужизнь, полусмерть. Под наружной диалогической предметностью простирается фонвизинский «тот свет». Тех, мертвых, гораздо больше, чем этих, живых; персонажи уходят со сцены, словно уходят из жизни; приходят - словно возвращаются из запредельного пространства, преодолевая холод отсутствия. А часто и вовсе не возвращаются-их силком оттуда выдворяют, - выдергивают, точно гвозди - «клещами» реплик. Вступая на территорию «Недоросля», мы тотчас попадаем в зону умирания, деградации. Пьеса открывается и завершается мотивом смерти (до смерти жмет кафтан - начало; «Погибла я совсем!» - восклицает Простакова в финале). Здесь никто и ничто не родится. И самое страшное: «этот» и «тот» свет соединены непрерывной, нервущейся нитью: переход «отсюда» - «туда» совершается в статусе полужизни - полусмерти - болезни. Вопрос о том, вправду ли умирал Стародум, обсуждается с жутким, холодящим кровь комизмом, словно бы речь шла об обиходном событии, - скажем, поездке в соседнюю деревушку. Собственно, и появляется Стародум сначала в «жанре» покойника (по словам Простаковой, Софье «с того света дядюшки пишут»), а затем уже в «форме жизни». В комедии на «тот» свет уходят, точно в смежную комнату, - ничего катастрофичного. Присутствие «того» света в «этом» ощущается как бытовая норма. Наконец, я хотел бы обратить внимание и на более глубоко залегающие - стилистические «отклики» на исходную «жмучесть». Здесь она расплетается в оппозицию государственное/личное.
